Азиатская выдержка

В 90-ые к нам приехал довольно известный японский энтомолог – ездил в составе небольшой экспедиции по Приморью. Наши, конечно, когда хотели что-то обсудить не для ушей японца, говорили по-русски. Тот, конечно, не понимал. И вот в конце экспедиции решили угостить гостя нашими конфетами: он взял одну, развернул и на ясном русском прочитал «Пермская кондитерская фабрика» - завернул конфету и положил на тарелку. Все поняли, что дело не в конфете – гость дал понять, что он знает русский. Насколько хорошо – непонятно, но все стали вспоминать, что говорили.

Второй случай произошел с моим коллегой, доктором биол. наук. Он поехал в Китай к одной даме – вместе ездили по рисовым чекам и собирали мелких рачков. Коллега, когда был не в духе, костерил китаянку по-русски, зная, что в годы Мао она была мелкой партийной сошкой: «хуибиновская подстилка…» и в том же духе. Уехал в Россию – китаянка как-то быстро не стала отвечать на письма. И вот 5 лет спустя на одной конференции они встретились – поздоровались и разошлись. Подошел немец к нашему доктору: «А что вы не общаетесь со своей китайской коллегой? Она, ведь, знает русский…».

Вы бы смогли, зная, скажем, китайский, молча сносить ругательства, не показывая вида, что понимаете? Я бы не смог…

Белое и пушистое

Сейчас кое-где читают посты разных людей, далеких от образования, которые возмущаются нежеланием многих учителей переходить на министерские стандарты. Такие размышления очень удручают, поскольку обыватели (включая академических ученых) не понимают весь масштаб той катастрофы в школьном образовании, которые уже даже не грядет – мы в нем мы находимся.

***
Сегодня были поминки недавно ушедшего преподавателя. Собрались на квартире пожилой преподавательницы. 15 человек, доценты и профессора от 40 до 80 - зоологи, ботаники, экологи, цитологии. Некоторые проработали в школе по 10 лет. Русские, украинцы, татары, евреи и латыши – в Приморье «этническая каша». Оценки современного высшего образования разнятся: одни хорошо отзываются о рейтинговой системе, другие – плохо, одним нравится переход на двухступенчатую систему, другим – нет. Общими в негативной оценке были два пункта: 1) сокращение с нового учебного года лекционных часов в 1,5-2 раза: скажем, если до этого ботанику низших читали 34 часа, то сейчас – 17 (таковы новые министерские стандарты); 2) ужасающая подготовка школьников, приходящих в университет – безграмотное письмо, невозможность выразить мысль, узкий кругозор, отсутствие мотиваций к овладению новых знаний и навыков, и т.д. Работать можно только с 10-20% студентов – остальные в принципе непригодны для высшего образования. Все это понятно и много раз сказано, но меня более всего заинтересовали наблюдения преподавателя с 50-летним стажем. Она сказала, что первый сигнал изменений для нее «прозвучал» 15 лет назад, когда она обратила внимание на одну особенность: первокурсники не могли воспринять прочитанный текст методички по практическим занятиям. С этой методичкой она работала 25 лет: нетленная классика – накройте объект покровным стеклом, посмотрите в микроскоп, зарисуйте такие-то детали. И вот где-то в 97-98 годах студенты ее опять читали, но большинство не понимало смысла написанного. «Читаю им сама, вслух – понимают, а сами читают – не понимают. Я решила, что они шутят…». В этом году она решила уходить на пенсию, хотя и здоровье, и уровень лекций, и человеческие качества у нее достаточно высокие, чтобы продолжить работу на 0.25 ст. (острой необходимости освобождать место тоже нет). «Мне стало неинтересно работать с новыми студентами» - и рассказала, как на днях она принимала экзамен. Девочке попался вопрос «Размножение мукора» - она бойко начала: «Когда мы достаем из помойного ведра старый хлеб, то видим на нем нечто белое и пушистой – это мукор». И все… Больше она ничего не знает. Преподавательница любит возиться со студентами: она вместе со студенткой шаг за шагом «реанимировала» жизненный цикл мукора, заставила девушку прочесть еще раз учебник, нарисовать схему. И потом случилось самое страшное для преподавателя – она убрала учебник и схемы, дала чистый лист и попросила девушку снова повторить все сказанное, но уже самой, без посторонней помощи. Девушка взяла лист, подумала полминуты и произнесла только одну фразу: «Когда мы достаем из помойного ведра старый хлеб, то видим на нем нечто белое и пушистой – это мукор»….